|
Марина Кирсанова
|
| Строгий Админ
|
Сообщение: 933
Зарегистрирован: 05.08.09
Откуда: Россия, Калининград
Репутация:
9
|
|
Отправлено: 05.11.09 16:25. Заголовок: Глава 2. Пробуждени..
Глава 2.
Пробуждение было сродни возвращению в жуткий мир: Юля ещё долго пребывала бы в сладостной дремоте, окутанная теплом и уютом, если не стук топора. Глухой, но настойчивый, он как будто вскрывал черепную коробку и долбил, долбил с завидным упорством. Во сне девушка видела себя в каком-то райском местечке, и этот отвратительный стук сначала не был слышен, а потом неожиданно ворвался в сказку и вырвал назад в реальность. Первой мыслью Соколовой было, что проклятые соседи опять затеяли чёртов ремонт (она всегда недоумевала, как они умудрялись сверлить дырку для гвоздя целых полчаса?!), но как только капитан открыла глаза, стало ясно, что она вовсе не дома в своей любимой пижамке и кроватке. Взгляд натолкнулся на белую ткань палатки, а, потянувшись, она ударилась локтем обо что-то под подушкой.
Сонно моргая, Юлия села на постели, отбросив к ногам два одеяла - молнию на спальном мешке она расстегнула сама ещё ночью, когда стало совсем уж жарко. Нащупав под плоской неудобной подушкой что-то металлическое и холодное, Соколова извлекла на свет свой пистолет, о котором не вспоминала практически с самого приезда. Самое странное, что девушка не помнила, когда положила туда оружие и куда делся пистолет Кости…
Вспомнив о том, что в палатке с ней ночевал ещё и майор, она испуганно обернулась. Ужасная мысль: Костик проснулся и сейчас видит её такой – с размазавшимся после сна макияжем и всклокоченными волосами! Но постель Лисицына была пуста, возле подушки лежали его водолазка и часы, показывавшие восемь утра. Восемь утра! Кощунство вставать так рано, когда они практически в отпуске! Повздыхав немного из-за начальника, который не смог даже дать ей нормально поспать, Юля нашарила во внутреннем кармане палатки свою косметичку и, зевая спросонья, принялась приводить себя в порядок. Никак нельзя показываться перед Константином в подобном виде… хотя… только если потребуется напугать его в воспитательных целях.
Решив поначалу, что голова у неё разболелась из-за непрекращающегося стука топора, Соколова вскоре поняла, как жестоко ошиблась. Похмелье? С одной рюмки водки? Очень даже возможно, вкупе с тем, что они спали в душной палатке, а она не пила уже давно. Вроде бы в маленькой аптечке, которую опера захватили с собой, был цитрамон – Валя настояла, чтобы они взяли с собой немного лекарств на всякий случай, и, конечно же, оказалась права.
Стянув кофту и поправив маечку, девушка, наконец, была готова к выходу во внешний мир и выбралась наружу, благо Лисицын оставил дверку незастёгнутой.
- Прямо какое-то «Укрощение строптивой!»* - фыркнула она, увидев майора на другой стороне полянки. Костя, обнажившись до пояса, яростно рубил какое-то старое дерево, как заправский дровосек.
(*кто не помнит «Укрощение строптивой»: героиня Орнеллы Мути просыпается от того, что герой Адриано Челентано рубит дрова - так он справлялся с сексуальным возбуждением)
- С добрым утром! – первая попытка перекричать усердного майора провалилась, и ей пришлось подобраться ближе. Только вышедшее из-за высоких деревьев солнце ещё не успело прогреть место их лагеря, и на траве лежала роса: ёжась и вздрагивая от прохлады, Юля старалась прыгать на более сухие места. – С добрым утром, лесоруб ты мой дорогой!
Опустив орудие труда, мужчина вытер со лба пот своей же футболкой.
- Ну с добрым утром, товарищ капитан, - после водки голова болела немилосердно, а ещё Юлька взяла моду скидывать с себя одеяло, соблазнительно выставляя ножки… похмелье вкупе с неожиданно возникшим возбуждением испортили такое утро! Пришлось встать в половину восьмого и позабыть о желании выспаться, неудивительно, что Константин сразу начал огрызаться, увидев виновницу своего беспокойства. – Хорошо поспала?
- Прекрасно… если бы кое-кто так не храпел, - ехидно заметила ему девушка и, дёрнув плечиком, направилась разыскивать в их вещах умывальные принадлежности. Это мужику можно ходить насквозь пропахшим потом и измазанным сажей и землёй, а женщина даже в таких диких, нецивилизованных условиях должна выглядеть идеально. И пусть вода ещё холодна с ночи, Юле нужно окунуться и вымыть голову
- Да нет… - сконфуженно пробормотал тот, чеша затылок. Никто не жаловался, что он храпит, и сам Лисицын никаких неудобств не испытывал… но так перед Юлькой опозориться? Однако заметив лёгкую ухмылку на лице отошедшей Соколовой, Костя мигом сообразил, что сказанное ей было шуткой. – Эх, товарищ капитан!.. Я к тебе со всей душой, а ты!.. – мужчина расстроенно махнул рукой и вновь взялся за топор.
Физический труд отнимал на себя всю концентрацию, внимание, и сил на размышление и желание тела одного капитана не оставалось вовсе. Он уже почти разрубил толстый сук, когда девушка выбралась из палатки и прервала его занятие; между тем, вчера «муж и жена» умудрились спалить весь стратегический запас дров, так что завтракать было нечем… потому что готовить не на чем! Оперативники, чтобы не выйти из бюджета, выделенного Рогозиной на операцию (ну не приобретать же еду на свои деньги!), закупили несколько упаковок лапши быстрого приготовления. Для перекуса на природе это вполне сносная пища, но даже для неё нужно развести костёр и вскипятить в котелке воду.
- Эй, аккуратней! – вскрик девушки раздался прямо за его спиной, когда Костя в очередной раз размахнулся, чтобы со всей силы обрушить топор на полуразрубленное дерево. Лисицын застыл в позе Железного Дровосека из известной детской сказки, боясь, что сейчас услышит звук падения тела, перед глазами тут же предстала жуткая картина: изуродованное тело, льющаяся ручьём кровь, пропитывающая ярко-рыжие волосы и беленькую майку…
- Поменьше своим топором махай! – возмущённо воскликнула Соколова, вынырнув у него из-под руки. – А то ещё зашибёшь ненароком, мистер трудоголик, как потом перед Рогозиной отчитываться будешь?
- Ты куда это собралась? – не понял мужчина, когда Юля, помахивая полотенцем, направилась в сторону от их лагеря. В другой руке она держала маленький пакетик, и лёгкий аромат парфюмерии, тянувшийся за ним, яснее всего говорил, что там гель для душа и шампунь.
- А не ваше дело, товарищ майор, - полуобернувшись, ответила та и показала ему язык. – Вы бы лучше за собой проследили, на вас смотреть страшно. Не дай Бог, грибники придут, так придётся их откачивать вместо того, чтобы ловить преступника.
Лисицын сплюнул, сдержав ругательства. И как ему привести себя в порядок, если капитан унесла с собой все принадлежности для умывания? Кидаться в озеро, как он вчера сделал? Но утро, холодно, вода не прогрелась, а майор не относил себя к «моржам». Хотя вот интересно, как же Юлька будет умываться? Или, может, она вообще захочет поплавать? Подумав об этом, Константин хмыкнул и испуганно огляделся, как будто кто-то мог услышать его ужасные мысли и доложить их «жене».
Так-так… конечно, это было неправильно, однако Костя рассчитывал, что в будущем он сможет называть Соколову своей женой в прямом смысле этого слова, значит, он имел полное право за ней наблюдать. В принципе, дров он нарубил достаточно, залить в котелок воду – дело пары секунд, а пока она будет кипеть, можно и отлучиться… Быстро справившись со своими обязанностями по кухне, мужчина скрепя сердце надел свою грязную потную футболку (она просто идеально подходила для маскировки в условиях лесистой местности из-за своего цвета «хаки») и, крадучись, последовал в том же направлении, в котором скрылась его коллега. Девушка проявила редкостную безалаберность, очевидно, она и подозревать не могла, что Лисицын совершит такой постыдный поступок. Его терзала совесть, говорившая, что подобное поведение недостойно майора милиции, сотрудника ФЭС. Однако все вопли совести заглушались предвкушением того, что Константин должен был увидеть.
Преследование Юли было похоже на охоту за диким зверем. Приходилось двигаться тихо, чтобы не издавать лишнего шума: уличи его Юлька, и всё, пиши пропало, живым мужчина с этого озера не уедет. Майор затаился в зарослях орешника, откуда почти идеально был виден берег озера, озаряемый лучами раннего солнца; Соколова выбрала на песочке сухое место и, сбросив шлёпки, положила на них полотенце и пакет. Пока его «жена» щупала пальчиками водичку, Костя, снедаемый голодом, сорвал несколько орешком, попытался расколоть их зубами, но едва не лишился пломбы и решил мужественно терпеть. Лисицын отвлёкся и едва не пропустил самое интересное действо: его возлюбленная поспешно огляделась вокруг себя и начала стягивать одежду. К аккуратно сложенной майке, которую она положила на полотенце, вскоре присоединились шорты, и девушка с наслаждением потянулась.
Гибкая, грациозная, как кошка! А ещё этот купальник, даже какой там купальник -тонюсенькие завязочки и маленькие кусочки ткани, соблазнительно закрывающие всё самое интересное… нежно-голубой цвет был Соколовой к лицу, то есть, э… Костя надолго потерял способность рационально мыслить, потому что Юля, словно заправская модель, начала прохаживаться по берегу, всё никак решаясь зайти в воду. Мужчина прислонился спиной к удачно подвернувшемуся дереву (ноги его уже почти не держали), учащённо задышал, чувствуя, как жар распространяется волнами по всему телу, накапливаясь внизу живота. Краем мысли он ещё сообразил, что сейчас стоит, наверное, с отвисшей челюстью, похотливый идиот!
Плеск раздался вдруг совсем рядом, и на майора как будто вылили ведро холодной воды. Богиня нырнула в озеро, скрывшись полностью от его жадного взгляда; Костя дёрнул головой, стукнулся ею о ствол липы и немного пришёл в себя. Юля появилась через несколько секунд и, находись она чуть ближе к берегу, то немедленно стала бы жертвой его домогательств, потому что сдерживать себя даже такому воспитанному и чинному мужчине, как Константин, было нереально. Со стройного тела, повторяя все плавные линии изгибов, стекала вода, намокший купальник почти ничего не скрывал…
Придвинувшись чуть ближе, Лисицын, как назло, сломал сухую ветку. В утренней тишине звуки были прекрасно слышны на большом расстоянии, и капитан тут же насторожилась. Чертыхаясь, мужчина начал отступать, стараясь не бежать подобно слону. «Представление» оборвалось по его же собственной оплошности, и будет сейчас настоящее чудо, если Юлька не завопит, как сирена, обнаружив посягательство на свою личную жизнь. На листве деревьев полно росы, да ещё и эта дурацкая паутина, которой почти не видно!.. Константин вывалился на полянку, где стояла его машина и их палатки, вода залилась ему за шиворот, заставляя вздрагивать и ёжиться от неприятных ощущений, зато они смогли погасить возбуждение, избавив майора от унизительной необходимости вспоминать «грязные подростковые штучки».
Увиденное ещё больше раззадорило мужчину. Лисицын понял, по крайней мере, две вещи: первое - Юлька, зараза, в покое его не оставит, а второе – второго такого шанса у него точно никогда не будет. Надо принимать меры и чем серьёзнее, тем лучше, пора начать пользоваться тем, что они «муж и жена» на эту операцию, чёрт возьми! «Соберись, тряпка!» - приказал майор сам себе и глубоко вдохнул, успокаиваясь. Главное – не выдать себя, а то Соколова устроит ему полный Перл Харбор, и суд её оправдает.
К тому моменту, когда капитан, вытирая полотенцем волосы и напевая на ходу какую-то весёлую песенку, вновь появилась на полянке, вода в котелке уже почти закипела. Костя сумел создать подходящее алиби, и «жена» не смогла бы уличить его даже при всём желании.
- С лёгким парком!
- Ой, спасибо, - та положила пакет на место и подошла к костру, - правда, какой там пар? Зато водичка хорошая, тебе бы тоже неплохо искупаться, - как бы вскользь заметила Юля, надеясь, что её намёк майору понятен.
- Искупаюсь, - помрачнел Константин, брезгливо оттягивая полу футболки.
- Костя, - Соколова присела на корточки рядом с ним и понизила голос, как будто их могли подслушивать, - мы в деревню когда пойдём?
- Ну не знаю… - майор задумался, перебрасывая палку из руки в руку, и почесал затылок. – Можно после завтрака, заодно и погуляем, места посмотрим… может, на следующий год снова сюда съездим отдохнуть, а?
- Типун тебе на язык! – Юлия фыркнула и поёжилась. – Уж не знаю, как вам, Константин Львович, но мне бы не хотелось отдыхать на том месте, где были совершены такие ужасные преступления.
- К твоему сведению, ты уже купалась в озере, из которого выловили три трупа…
Девушка вздрогнула и шлёпнула его по голове полотенцем. Мокрая тряпка осталась на шевелюре Лисицына, потому что Соколова быстро поднялась и убежала в палатку – переодеваться. Мда… если он будет продолжать в таком же духе, об соответствующем окончании сегодняшнего или завтрашнего вечера можно будет только мечтать! Хотя Костя всего лишь сказал правду, кто знал, что Юлька воспримет это так близко
|
|
Марина Кирсанова
|
| Строгий Админ
|
Сообщение: 934
Зарегистрирован: 05.08.09
Откуда: Россия, Калининград
Репутация:
9
|
|
Отправлено: 05.11.09 16:26. Заголовок: - Я? Читаю, - Юля уж..
- Я? Читаю, - Юля уже успокоилась; непреодолимое, как ей показалось, желание прижаться к горячему мужскому телу и почувствовать себя покорной, зависимой, прошло. Осталась только парочка неприличных фантазий, которые вертелись в голове и всё никак не хотели уходить, поэтому-то девушка и достала книгу. Делать всё равно нечего, на улицу не выйти, не сидеть же и болтать с Костей! Тогда вообще неизвестно, до чего они договорятся!
Лисицын приуныл. Невозмутимость девушки портила ему, так сказать, всю малину. А ведь майор уже успел придумать красочное развитие этой восхитительной ситуации, и не одно, почти с десяток. Все они сводились к практически одному окончанию, потому что Костя не мог думать почти ни о чём, кроме того, что стоит ему проявить инициативу, и завтра они могут проснуться обнажёнными в одной постели. Он перепробовал множество способов, но сломить сопротивление Соколовой было куда сложнее, и всё чаще мужчина задумывался над тем, что капитан не оставляет ему выбора. Один приём у Кости был в запасе, только он слишком любил эту капризулю, чтобы применять его, не попробовав всё остальное.
Впрочем, звание майора ему дали не за просто так, и мужчина прилёг рядом, склонив голову на локоть и рассматривая серьёзное личико подруги. Юлька с таким упоением читала книжку, что Лисицыну тоже стало интересно, на что же она променяла его общество.
- Как называется? – Константин аккуратно приподнял обложку, пытаясь прочитать название. На пёстрой бумаге были нарисованы полунагие обнимающиеся в постели мужчина и женщина, вокруг которых вилась розовая лента с цветами.
- Перестань! – капитан слегка покраснела и вырвала из его пальцев книгу до того, как майор понял, что это один из множества бульварных романов.
Она и сама не могла взять в толк, почему положила в дорожную сумку именно эту книгу; было дело, Юля иногда почитывала «розовые слюни», как их называл Иван, хотя при всех говорила, что терпеть их не может. В личной жизни ей не везло, то есть, личной жизни совсем не было с такой работой. Соколова не помнила, когда последний раз слышала комплимент (слова Лисицына не в счёт) и ходила на свидание, а романы были единственной возможностью вновь заставить сердце трепетать от любовной лихорадки. Все эти Хулио и Кончиты, Рамоны и Марсели были лишь плодом чьего-то воображения, но таким реальным!
Но когда в сюжете встречались сцены, похожие на её жизнь, девушка всегда закрывала книгу или же пролистывала их, чтобы не оживлять в памяти неприятные моменты. Ей нужна была сказка, своего рода доза счастья, а страданий и в реальности достаточно.
От резкого движения напомнила о себе ссадина на колене, и Юля скривилась от противной ноющей боли, когда ткань брюк с силой проехалась по раненному месту. Лисицын отреагировал почти мгновенно: сел рядом и, не дожидаясь протестов подруги, задрал штанину на её ноге.
- О, Юль, и как же ты так умудрилась? – укоризненно спросил он, подняв взгляд. Капитан в этот момент прятала книгу под подушку и промолчала, видимо, возразить было нечем, или она просто не хотела с ним говорить на эту тему. А может, не хотела разговаривать вообще, что гораздо более вероятней.
- Больно, аккуратней! – воскликнула Соколова, когда ватка, пропитанная йодом, коснулась ранки. – Что ты, я не знаю, как с собакой обращаешься?
- Делай сама тогда, - по привычке начал огрызаться майор, как только услышал, что подчинённая выразила недовольство его действиями. Да, профессиональная привычка такого рода – жуткая штука, придётся потратить уйму времени, чтобы окончательно избавиться от неё.
- И сделаю! – девушка попыталась отобрать у него вату, Константин не отдал, и в короткой, но весьма бурной борьбе оперативники едва не опрокинули открытый пузырёк. – Вот посмотри, что ты едва не наделал! – возмущённо сказала Юля, гордо задрав носик. – Костя, да ты мясник какой-то!.. Сразу срываешься на мне, в драку кидаешься… Как ты можешь работать в коллективе, а? – мужчина, помрачнев, быстро закончил процедуру и отвернулся; его «жена», нащупав то самое слабое место, которое есть у каждого мужика, начала методично бить по нему. – Слушай, а может, тебя поэтому и назначили главным над нашей командой, потому что наравне с остальными ты не сможешь…
- Да какое это вообще имеет отношение к делу? – не выдержал клеветы Лисицын. Капитана вообще понесло куда-то не в ту степь, следовало как можно скорее прекратить этот дурацкий бессмысленный спор, а не то они ещё и подерутся, не дай Бог… Неужели Юлька решила воспользоваться шансом и высказать всё, что у неё на душе наболело?
- Самое прямое! Ты же можешь подвести нас в самый ответственный момент!
- Что, ты тоже есть хочешь?
Соколова замерла, не успев и рта открыть для очередной гневной фразы. Костя устало вытер лоб рукой и присел рядом с ней, убрав подальше йод. Он ляпнул первое, что пришло на ум и, как ни странно, попал в самую точку. Прогулка на свежем воздухе пробудила в нём зверский аппетит, а сумка с едой осталась в хозяйственной палатке. Чувство голода у него часто вызывало раздражительность, если не злость, слава Богу, что майор вспомнил об этом до того, как нанёс своей подруге смертельную обиду.
- Да, - тихо призналась Юлия, виновато опуская плечи. Желания тела порой пересиливали голос разума, а есть хотелось просто ужасно; она же всегда начинала злиться и психовать по пустякам, если была голодна или болела голова. – И что теперь делать?
- Не знаю, - так же тихо ответил ей Костя, прислушиваясь к звукам снаружи.
Непогода продолжала бушевать, гроза и не думала заканчиваться, но гром стал тише, и ветер не такими сильными шквалами налетал на их палатку. На часах была половина шестого вечера, и у майора не оставалось никакой надежды, что сегодня им удастся нормально поужинать. Даже если дождь перестанет, заготовленные им дрова настолько промокли, что и розжиг не поможет, а без костра не будет ни супа, ни картошки, печёной в золе. Вот если бы улучить момент и добежать до другой палатки, тогда Костя принесёт сумку с едой, и можно будет хоть чем-нибудь перекусить!
- Ну? Я рвану? – мужчина кивнул в сторону их «склада», и его коллега быстро сообразила, что он имел в виду. – Моргнуть не успеешь, как я вернусь и у нас будет, чем поужинать.
Соколова пожала плечами, думая: «Делай, что хочешь». Костя ушёл, оставив дверку в палатке открытой, и ветер сразу проник в помещение, выдув всё тепло. Холод охватил девушку, и она, стуча зубами, потянулась за одеялом, чтобы накинуть его на плечи. Еда, это, конечно, хорошо, но хотелось бы и согреться… Лисицын почему-то долго не возвращался, часов у Юли не имелось, она их вообще не взяла из дома, и ей казалось, что майора не было уже около десяти минут.
Что могло случиться? В этот момент раздался ещё один громовой раскат, и капитан с трудом подавила испуганный вскрик. Вот когда Костик был рядом, она чувствовала себя гораздо спокойнее, а без него в голову полезли страшные мысли, одна ужаснее другой. А если в ту палатку попала молния? Или её «муж» так торопился, что поскользнулся, ударился головой и сейчас лежит там под дождём без сознания?!
- Фух, я как будто и не переодевался… - голос Константина, нырнувшего в палатку, показался Юле каким-то ангельским песнопением. На майоре действительно не было сухого места, вода лилась ручьями, и мужчина осторожно отогнул матрац, чтобы не намочить его. – Вот, держи, сейчас есть будем, - чёрная сумка из плотной, непромокаемой ткани была поставлена на брезентовый пол, чтобы дождевая вода стекла, а сам Лисицын начал стягивать с себя насквозь мокрую футболку. – Слушай, Юль, достань мне там водолазку чёрную… да, да, в этом отделении.
- Сейчас, - вытащив искомую вещь, девушка положила её на колени и, повинуясь какому-то порыву, начала помогать своему «мужу» раздеваться. Только когда мокрая тряпка была выброшена за пределы их убежища и Юля почувствовала под своими ладонями его холодные плечи, она сообразила, что позволила себе лишнее. «Начала уже входить в роль его жены?!» Боясь поднять глаза, чтобы не увидеть на лице майора самодовольное выражение, Соколова смущённо кашлянула и отодвинулась, протянув мужчине водолазку. – Это, кажется, ваше, товарищ майор.
- О… вроде да, - охрипшим голосом ответил Костя, которого второй раз за этот день охватило сладостное вожделение. Но теперь уже оно не пройдёт так быстро и бесследно, больше не будет дождя, который остудит его пыл, потому что Лисицын не намеревался снова куда-то выходить. Зачем? Юля рядом, она, должно быть, чувствует то же самое, вот ещё одно препятствие между ними растаяло, как снег под солнцем… А если сделать и другой шаг, то… - Ты не могла бы мне помочь?
- Один не справишься?
Прекрасно понятно, чего Костя хочет, и так же понятно, что и она сама в глубине души тоже этого желает. Сегодняшней ночью Соколова спала хорошо, но девушку уже который месяц во сне преследовали бурные фантазии, как будто она вернулась в подростковый возраст. Сумасшедший секс, крики и стоны, животное рычание Костика, овладевающего ею… Господи, как бы Юля ни кричала о недопустимости служебного романа, тело и сердце не обманешь, а они страстно желают, чтобы Лисицын подмял её под себя и не позволил вырваться.
- Думаю, нет…
Девушка не сопротивлялась, когда майор, обняв её за талию, привлёк к себе; Юлия, как ей казалось, до последнего пыталась избежать поцелуя – пробовала отвернуться, но долго сражаться с ним капитан не смогла. Она невольно закрыла глаза, потому что просто не смогла смотреть на Костю, пока они целовались. От первого прикосновения губ по позвоночнику словно прошёл электрический ток, Соколова сдалась, пропуская его язык, нежно ласкавший нёбо. Девушка вцепилась пальцами в плечи своего мужчины, чувствуя, как одна ладонь Кости осторожно поползла наверх, приподнимая кофточку, а другая, поглаживая, легла на бедро. «Решил не терять времени…» - мелькнула у неё последняя связная мысль перед тем, как Юля была окончательно прижата к груди майора. Костя не выпускал её, игнорируя то, что им обоим уже не хватало воздуха.
- Ты… - на короткий миг капитану удалось освободиться и сделать вдох, но для этого пришлось взглянуть на Лисицына и увидеть его глаза, горящие яростным желанием. – П-подо… - она не смогла и слова закончить, потому что вновь оказалась вовлечена в жаркий поцелуй, такой, что сносил голову, заставляя совершать сумасбродные поступки.
Эмоции захлестнули с невероятной силой, как будто они оба сейчас были героями одного из этих любовных романов; нетерпение сжигало изнутри, вынуждая изгибаться под ласками мужчины, отчаянно желая большего. Соколова уже почти сдалась, застонав ему в губы…
И в этот момент словно какая-то клеточка мозга выпустила на волю спрятанные чувства долга и ответственности, кто-то Юлиным голосом произнёс: «Стоп. Дальше нельзя».
- Подожди… - Косте уже было мало просто поцелуев, он дотронулся губами до её щеки, сполз ниже, выцеловывая узоры на шее. Горячее прерывистое дыхание майора обжигало, но Юля уже пришла в себя и стала сопротивляться, отстраняя от себя «мужа». Сделать это адски сложно – нужно не просто прикоснуться к напряжённым мышцам, но и перебороть собственное желание погладить плечи, на которых остались следы её ногтей. Если поначалу она вырывалась не особо активно, то почувствовав, как Лисицын, увлёкшись, ставит ей засос у ключицы, капитан вздрогнула и, собрав волю в кулак, оттолкнула майора. – Я сказала, перестань!
Константин, похоже, не слышал или не понимал, что она говорила. Его разум затуманило удивительное видение растрёпанной, зацелованной Юльки с краснеющим следом на шее, где в последний раз были его губы. Нет, сейчас уже нельзя остановиться… можно только накинуться на неё с яростным рыком, чтобы заглушить все протесты, сорвать одежду и взять прямо сейчас, взять сильно, чтобы она стонала в голос, задыхалась, выкрикивая его имя на пике наслаждения… чтобы не заглядывалась на других.
- Нам нельзя, - ладонь Соколовой мягко, но настойчиво легла мужчине на грудь, останавливая и не подпуская ближе. – Мы на работе, ты забыл, да, Костя?
Костя? Не «любимый», не «желанный»? Так сухо и грубо – «Костя»? Интонация девушки сработала лучше её действий, и хотя Лисицына ещё трясло от сдерживаемого желания, он понял, что если продолжит, то потом уже никогда не сможет оправдаться перед Юлей за свой проступок.
- Нет… - голос ещё хрипел, выдавая сексуальное возбуждение. Просто так майору не успокоиться, нужна настоящая разрядка, а не безумные фантазии об извивающейся под ним девушке… - Я не забыл.
Однако капитан хороша! Константин начал надевать водолазку и, нервничая, запутался в ней. Сначала Юля поддалась, мужчина отчётливо видел, что она не меньше его хотела, чтобы всё произошло, но потом вдруг пошла на попятный. Испугалась? Да, Лисицын мог это понять. Как бы они вели себя друг с другом в офисе, вернувшись в Москву? От Рогозиной не скрыть изменения в их отношениях, да она, наверное, и тогда уже обо всём догадалась, когда только отправляла их на эту спецоперацию. Подивившись тому, что он ещё способен нормально соображать в подобном состоянии, Лисицын, наконец, оделся и провёл рукой по волосам. Этот обычный жест часто помогал ему успокоиться, сработал он и сейчас, правда, не так эффективно, как рассчитывал оперативник. Краем глаза он отметил, что девушка забилась куда-то в противоположный угол палатки, подальше от него, как будто боялась, что начальник совершит с ней нечто ужасное…
- Ладно, давай будем считать, что ничего не было, - крепясь, произнёс Костя и вымучил из себя слабую улыбку. – Ты ведь есть хочешь, Юль? Юль? – Соколова продолжала смотреть на него, не мигая, и у мужчины внутри всё похолодело. Вроде бы это Костя был виноват, что создалась такая неловкая ситуация, а между тем, во взгляде капитана столько горечи, вины и невысказанной… любви? Если бы на месте его «жены» сейчас сидела другая женщина, Лисицын без сомнения назвал подмеченное чувство любовью, но ведь это Юля, скрытная, недоверчивая к нему, с ней всё гораздо сложнее. – Я же говорю – ничего не было! Ты мне веришь?
А той было ужасно стыдно, что она позволила себе такие вольности. Неважно, как сильно они любили друг друга, всё происходящее не что иное, как служебный роман, который Юля умудрилась закрутить со старшим по званию. Горькая ирония судьбы, а говорят, что снаряд в одну воронку не падает!
Когда-то у неё уже был служебный роман, бурный, с цветами, признаниями в вечной любви, ночами, полными страсти и нежности… он закончился так же резко, как и начался, навсегда отбив желание искать спутника жизни среди сослуживцев. За чувствами Юля не разглядела, что её возлюбленный видел в ней всего лишь возможность подняться выше по служебной лестнице, и когда капитан Соколова стала его конкуренткой, он ни секунды не сомневался в том, что нужно делать. Не представляя, что давний друг способен на такую подлость, девушка легко попалась в расставленную ловушку, а потом долго не могла в поверить, злилась на рассказавшую ей подругу, обвиняла её во всех смертных грехах… позже только поняла, какой была дурой. Её любовник… оказался настоящим мерзавцем, распустил по всему ОВД слухи, что они спят, выставил её в самом чёрном свете. Капитан не смогла справиться с этим ударом, ушла, чтобы в собственной квартире, спрятавшись под одеялом, прорыдать несколько дней, не в силах смириться с предательством.
Юлия не могла сейчас заговорить с Лисицыным, ей нужно было успокоиться и окончательно прийти в себя. Кивая в такт словам начальника, девушка понимала, что только что едва не допустила вторую самую страшную ошибку в своей жизни. Если они переспят… всё будет закончено. Хрупкий баланс работы и личных отношений навсегда нарушится, и тогда уже ничто не сможет его вернуть. Придётся уйти из ФЭС и начинать жизнь заново, а в её возрасте… когда все подруги уже давно замужем и нянчат детей…
- Печенье? – вопросительно спросил майор, вытащив на свет коробку овсяного печенья с шоколадом. – Или что-нибудь посущественней? – отставив её в сторону, он продолжил рыться в сумке, выискивая их сегодняшний ужин.
- П-посущественней, - согласилась Соколова, одёргивая кофту, чтобы у Лисицына не возникло соблазна накинуться на неё и задушить в объятиях. В самом деле, Костя прав, лучше переключиться на что-то и постараться забыть о случившемся, пока они оба не натворили дел. – Колбаса с хлебом ведь здесь? – спросила она, придвигаясь ближе, но так, чтобы сумка оказалась между ними.
- Наверное, - легкомысленно бросил Константин, копаясь среди пакетов. Мужчина припомнил, что где-то внутри лежал нож, который они вчера воткнули в пробку от шампанского, и отдёрнул руку в последний момент, совершенно случайно заметив металлический блеск. – Фух, ещё бы немного и!.. – Лисицын уже представил себе отчётливо, как из длинного глубокого пореза кровь хлынула ручьём, заливая штаны и одеяло… Вот чёрт, как разыгралась фантазия! – Так, у нас ещё и сок есть! – обрадованно произнёс он, доставая пакет ананасового сока. – Сейчас попируем!
Как и в прошлый день, ужин помирил их… Юля, в частности, поняла, что буфет в ФЭС был сделан не только для того, чтобы сотрудники могли вовремя подкрепиться. После еды капитан вновь отодвинулась к своему спальному месту со стаканчиком сока и вытащила из-под подушки книжку, Лисицын выставил из палатки грязные тарелки и остался сидеть под козырьком, глядя на дождь.
- Как думаешь… гроза ещё долго будет продолжаться? – наконец, спросил майор, когда подумал, что Юля должна уже перестать на него злиться.
Соколова, вроде бы, больше не смотрела на него, как на сексуального маньяка, может быть, самое время поговорить с ней по душам… Если удастся, конечно. Костя не хотел так быстро сдаваться. Пусть она отказалась сейчас, это не значит, что отказалась вообще! Какого чёрта она оказалась такой воспитанной?!
- Не знаю… главное, чтобы утром не было дождя, - сказала та, раскрывая книгу на закладке. – Иначе мы останемся и без завтрака.
- И без маньяка, - резонно заметил майор, застегнув дверцу и вернувшись в тепло палатки. Один взгляд на Юлю в обычной домашней одежде, кутавшуюся в одеяло, наполнял сердце уютом, который мог создать лишь семейный очаг; Костя уже и забыл почти, что мужем и женой они считались по легенде для спецоперации. – Только полный идиот будет рыскать по лесу в такую жуткую погоду. Зато мы сможем остаться здесь подольше… - улыбнулся он.
- Это всё прекрасно, но у нас еды не хватит.
- Съездим в посёлок, - пожал плечами мужчина. Поняв, что Юлия целиком и полностью ушла в чтение, Костя в свою очередь тоже вытащил книгу – детектив, который он не мог дочитать уже четвёртый месяц. Убийств и расследований ему хватало и на работе, но это был единственный литературный жанр, который Лисицын мог нормально воспринимать. А вот Юленька тщательно от него скрывала какой-то дешёвый любовный романчик, вот уж чего от неё майор никак не ожидал!
- Да там магазина нет! Передвижная лавка приезжает раз в неделю! – задумка Костика удалась, Юля оторвалась от книги, не веря своим ушам. Неужели он действительно решил, что они смогут пробыть здесь дольше, чем было изначально запланировано? – И Шустовы не захотят провести ещё несколько дней вдали от современной медицины, - остудила она пыл своего возлюбленного. – Лене ещё хоть и рано в декрет, но не дай Бог, если что-то случится… Кстати, а что ты узнал от Игоря?
Девушка порадовалась тому, что смогла найти предлог поговорить не на личные темы. Соколова забыла спросить, какую информацию по их делу смог нарыть баллистик, а между тем, капитан должна была быть в курсе, ведь она же играла жертву, а не её начальник!
- Да что там, - отмахнулся Лисицын, - плёл несуразицу из-за этой бутылки, извинялся… с таким искренним видом, если бы ты его видела! – улыбнувшись, он закрыл книгу, готовясь к долгому разговору. – Так хотелось врезать ему разочек, но я сдержался. А ты?
- А я ничего… выпила деревенского молока, чтобы поддержать Лену. Она говорит, что по возвращении в Москву на молоко и смотреть не будет, - девушка, наконец, начала улыбаться, да так солнечно и нежно, что Косте захотелось придвинуться ближе и обнять её. – Надеюсь, у неё не появится аллергия... Она сказала кое-что и по делу, - осторожно произнесла Соколова, поняв, что майор хочет задать ей вопрос. Не время сейчас для вопросов, лучше поговорить на нейтральные темы.
- Что же?
- Ну… есть два наших потенциальных клиента, - капитан отложила в сторону книгу и обхватила руками колени, положив на них подбородок. – Историк и художник, причём, они полагают, что историк более вероятная кандидатура. Вроде бы он днями и ночами что-то ищет в лесах, наверное, какой-нибудь блиндаж со времён войны, - предположила она.
- Вполне возможно. Мне Игорёк дал фото, которые смог сделать, потом покажу… Под маской тихого, забитого историка скрывается жестокий маньяк, ненавидящий замужних женщин, это же на каждом шагу встречается, - ухмыльнулся Костя, потягиваясь. – Прямо как в учебнике криминалистики!
- Опять за своё?
Обсуждение операции, к счастью, не перетекло в очередную ссору, Константин вовремя сообразил, чем это ему грозит, и остановился. Если всё продолжит идти так, как идёт, у него останется только два дня, в лучшем случае, и каждый поступок на счету… Юлька же и так будет чересчур осторожной из-за сегодняшней сцены, которую майору безумно хотелось повторить. Ещё раз почувствовать её вкус на губах, ласкать грудь, бёдра… спуститься ниже… Господи, как хочется!.. Ему совершенно точно не уснуть этой ночью рядом с ней.
Опера так и просидели в палатке до самого вечера. Гроза прекратилась, но вместо неё пошёл нудный противный дождик, а у них не было ни зонтиков, ни дождевиков. Прогноз погоды, который смотрел по интернету Тихонов, обещал на все дни операции ясную, солнечную погоду, поэтому ни капитан, ни майор не озаботились средствами защиты от ливня.
- Зато мы экономим антикомариный крем, - сделал вывод Константин. – Но личико нашему гению я всё-таки начищу по возвращении, - сурово процедил он, припомнив улыбку парня. Ему с самого начала показалось, что что-то с Ванькой не так!..
Соколова засобиралась спать, когда на часах её «мужа» было без четверти десять. К этому времени они поговорили, казалось бы, обо всём, о чём можно было поговорить с коллегой – «мужем» на спецоперации, чтобы занять время. Потом – совершенно неожиданно – у Лисицына обнаружилась колода карт, и он предложил сыграть в подкидного дурака, чтобы убить время.
- Боже мой… напомните мне сказать Галине Николаевне, что она держит в ФЭС такого азартного майора, - с лёгким злорадством произнесла Юля, когда мужчина начал раскладывать партию.
- В таком случае вы пойдёте вместе с мной, товарищ капитан, - хмыкнул тот, - вы тоже принимаете участие в азартных играх.
Играть с девушкой на щелбаны Косте не позволила совесть, а на раздевание – это означало уничтожить все отношения между ними окончательно. На прежнем месте работы опера иногда разыгрывали дежурства или поручения начальства, но в итоге эксперты даже не стали вести счёт. После нескольких партий – когда разговаривать и шутить было уже особо не о чем – Юля начала потихоньку зевать, сказывался ранний подъём и длительная прогулка по лесу. Ей хотелось спать, но Соколова старалась держаться, просто некрасиво было зевать во весь рот перед этим мужчиной.
- Ну что… спать? – Лисицын всё прекрасно понял, увидев в очередной раз, что она отвернулась и украдкой зевнула. – Я могу выйти, - с намёком произнёс майор.
- Что? Да нет, я ещё могу посидеть, - растерянно ответила Юля, но она не успела и фразы закончить, потому что Константин вытащил из её руки карты и уложил на её же постель. – Костя… ты…
- Нет, нет, - поспешно забормотал майор, убирая руки от её плеч, - я просто не хочу, чтобы ты мучила себя. Сегодня выспимся хорошенько, наконец-то!
- А, ну да, - успокоилась она.
Лисицын убрал карты в сумку, оставил их подальше и тоже улёгся, погасив маленький светильник. В наступившем полумраке как-то сразу стало холодно, потому что оба замолчали и уже не сидели друг напротив друга, и одиноко – ведь пожелав «Спокойной ночи», не заговоришь снова о том, что вдруг пришло на ум. Опять между ними как будто возвели невидимую стену, и до утра её никак не разрушить.
- Знаешь… а ведь водка-то пропала, - невпопад сказал мужчина, которого тишина стала слишком тяготить. – Кто-то в лагере был, пока мы уходили, и унёс бутылку.
- И хорошо, - судя по голосу, Юле совсем не хотелось говорить с ним, - тебе меньше соблазна будет. Мне «муж»-алкоголик не нужен.
- Спокойной ночи.
- И тебе тоже.
Вопреки своим опасениям майор уснул быстро, наверное, как только понял, что сегодня больше ничего не случится и особо рассчитывать ему не на что. Они словно поменялись местами: вчера бессонница мучила Лисицына, сегодня – Соколову. Когда Юлина голова коснулась подушки, сон мгновенно ушёл, оставив перед ней гору тяжёлых мыслей и воспоминаний, которые за этот вечер успели вернуться. И обидно, и больно: с Костей на отдыхе девушка чувствовала себя совершенно счастливой (хотя никогда и не признается в этом), но вот уже второй день этого счастья прошёл, послезавтра им возвращаться назад, и семейная идиллия закончится навсегда.
Всё вернётся на круги своя, она не сможет называть его «мужем», и кольцо придётся снять. А ведь Юля уже так привыкла к нему… ощущение тонкого колечка на пальце, которое она никогда прежде не носила, за два дня стало неотъемлемой частью её сознания. Сейчас Соколовой казалось, будто она действительно замужем, и это в какой-то степени удовлетворяло её самолюбие. Душа словно кричала: «Да, смотрите, у меня тоже есть мужчина, у меня тоже есть семья!»
С последнего вечера встречи выпускников капитан ушла, едва сдерживая слёзы. У большинства её бывших одноклассниц (и одноклассников) уже росли дети, подруги наперебой хвастались альбомами с фото пухленьких мальчиков и девочек. А что ей было рассказывать? Очередное задержание? Или новый прикол Круглова с Майским? Свежи ещё чувства зависти и стыда, а эта спецоперация дала ей возможность хоть немного пожить, будучи женой… пусть это всё надуманно и никогда не повторится.
ФЭС не оставляла возможности наладить личную жизнь, и ладно бы, Юля могла об этом забыть, но чуть ли не каждый день ей что-нибудь да напоминало. Каждый раз, случайно наталкиваясь взглядом на руку Лены или Вали, Соколова старалась погасить яростный всплеск зависти, чтобы потом не сорваться на ни в чём не повинных женщин. Зависть… ужасное чувство, оно рвало душу на части, уничтожая, и девушка порой не могла с собой справиться. Юля знала, что ещё несколько лет и, может быть, она уже не сможет стать матерью самостоятельно, да и не факт, что после аборта вообще… Она не хотела, чтобы её постигла участь Рогозиной: та хоть и глава такой крутой организации, но уходит домой позже всех и приходит раньше всех не потому, что работы полно… просто ей делать дома нечего одной. А капитан хотела, чтобы у неё был любимый мужчина, чтобы на ночь она целовала сына и дочь, укладывая их спать… только когда всё это будет? И будет ли? Врач тогда со страшным профессиональным безразличием сказал диагноз…
Одеяло, накинутое поверх спального мешка, совсем не грело, такой холод навеяли мысли о прошлом. Девушка долго забывала всё это, вычёркивая из жизни раз за разом то, что приносило боль; ничто не говорило, что сегодня ей придётся всё вспомнить. А теперь, что, так и ворочаться всю ночь без сна? Косте проще, он не задумывается над тем, что одинок, мужику вообще намного проще… одна ночь – и всё, он доволен, больше ничего не нужно. Конечно, Юля сто раз говорила себе, что в её отношении у Лисицына точно такие же мысли, но всё же в душе Соколова не могла поверить, что майор был таким, как и все остальные мужчины. Должно же быть что-то… он ведь правда, другой, потому что ей так хочется, чтобы он был другим! Чтобы искренне её любил, а не просто хотел секса, чтобы ухаживал, чтобы настаивал, чтобы добивался – как принц добивался руки принцессы в детской сказки.
А Лисицын спит, внаглую раскинувшись почти на половину палатки. Косте её переживания безразличны, хоть сейчас он и показывает заботу, нежность… ласку, они всё равно придуманны и фальшивы, ничего в самом деле нет. Соколова пыталась себе это доказать, вспоминала случаи из их работы, то, как майор относился к ней на выездах, как командовал и не допускал до настоящей работы. Но на память неизменно приходили те знаки внимания, которые оказывал ей Костик: заигрывания, цветочки, танец на корпоративе в честь Нового года, «сцены ревности», когда капитан отправлялась играть роль живца на очередном задержании… Эти воспоминании же не были плодом только её воображения! Или Юля себе придумала, что за ними лежат более нежные чувства?!
Снаружи дождь только усиливался, и вскоре тяжёлые капельки воды опять забарабанили по палатке. В дождь всегда хорошо спится, но только не ей и не сегодня. Странное ощущение – в кромешной тьме, когда ничего не видно, слух невообразимо обостряется, и девушке казалось, что вот-вот ледяной ливень ударит по ней. Одной было страшно, и Юля понемногу (чтобы не нанести сокрушительный удар по гордости) придвигалась к Лисицыну. Да, если они завтра проснутся утром рядышком, как голубки, Соколова не сможет оправдаться алкогольным опьянением, но капитана это не волновало. Плевать на то, что она всё время отталкивала мужчину, ей так хотелось почувствоваться себя под его надёжной защитой… Положив голову Косте на плечо, девушки прикрыла глаза. Да, так в самом деле лучше…
|
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
